События последних дней, начавшиеся с авиаударов Израиля по ядерным объектам в Иране 13 июня 2025 года, обострили отношения между двумя странами до уровня прямого межгосударственного конфликта. Это стало мощным геополитическим толчком, вызвавшим волну нестабильности на мировых финансовых и энергетических рынках. В условиях уже хрупкого восстановления после нескольких лет пандемий, торговых войн и энергетических кризисов, новый всплеск напряжённости в Персидском заливе может стать фактором, способным спровоцировать более широкую экономическую неопределённость.
Одним из первых сигналов о начале нового этапа нестабильности стала реакция нефтяных рынков. Цена на нефть марки Brent выросла почти на 8%, достигнув $78,50 за баррель, а WTI прибавил более 7%. При этом еще 12 июня цена была в районе $70.40 за баррель, а 30 мая, за две недели до начала конфликта, цена была на уровне $63,90 за баррель. Хотя ни одна сторона пока не нанесла ударов по инфраструктуре добычи или транспортировки углеводородов, сам факт того, что столкновение происходит в регионе, где проходит один из ключевых маршрутов доставки энергоносителей — пролив Ормуз, вызвал обеспокоенность у всех участников рынка.
Пролив Ормуз остаётся стратегически важной точкой для мировой экономики. Через него ежедневно проходит около 20 млн баррелей нефти, что составляет примерно треть всего объёма морских перевозок этого сырья. Любой серьёзный сбой в работе этой системы, даже временный, может привести к резкому скачку цен на нефть. Эксперты предупреждают: в случае полной или частичной блокировки пролива стоимость барреля может взлететь выше $120, что окажет существенное влияние на уровень инфляции и темпы экономического роста во многих странах мира.
Волатильность на нефтяном рынке сразу же отразилась на ценах на топливо в потребительском сегменте. По оценкам аналитиков, бензин в США может подорожать на 5–15 центов за галлон, а дизель — на 10–30 центов. Эти изменения могут показаться небольшими по сравнению с пиками 2022 года, но они усиливают давление на бюджеты домохозяйств и бизнеса, особенно в условиях, когда многие страны ещё не полностью восстановились после предыдущих циклов роста цен на энергию.
Рост цен на нефть также оказывает прямое влияние на инфляционные процессы. Увеличение стоимости энергоносителей передаётся в другие сектора экономики: транспорт, производство, торговлю. Это создаёт дополнительную нагрузку на центральные банки, которые уже сталкивались с необходимостью бороться с высокой инфляцией в предыдущие годы. Федеральная резервная система США, например, может пересмотреть свои планы по снижению процентных ставок, перенося их с третьего квартала на декабрь 2025 года. Банк Англии также будет вынужден сохранять осторожность, опасаясь повторного роста цен на товары и услуги.
Финансовые рынки также отреагировали на развитие событий. Амеранские фондовые индексы — Dow Jones, S&P 500 и Nasdaq — потеряли от 1,1% до 1,7%, свидетельствуя о снижении аппетита к риску среди инвесторов. Доллар США укрепился как «убежище», в то время как валюты сторон конфликта — иранский риал и израильский шекель — испытали значительное давление. Российский рубль, хотя и находится вне зоны прямого воздействия конфликта, тоже оказался под влиянием внешних факторов, особенно в связи с колебаниями цен на нефть и изменением настроений на мировых рынках.
Для России текущая ситуация несёт как риски, так и возможности. С одной стороны, рост цен на нефть и газ может усилить инфляционное давление внутри страны, осложнив контроль над стоимостью жизни и бюджетные расчеты. С другой — повышение спроса на альтернативные источники энергообеспечения открывает пространство для увеличения экспорта российской нефти и газа. В условиях ограничений на доступ к иранским поставкам, покупатели в Европе, Азии и других регионах могут обратить внимание на российские ресурсы как на более стабильный и проверенный вариант.
Более того, Россия может рассчитывать на усиление своего влияния на энергетических рынках за счёт активизации диалога с партнёрами в Азии, Латинской Америке и Африке, где интерес к долгосрочным поставкам энергоресурсов остаётся высоким. Развитие новых транспортных коридоров, таких как Северный морской путь, может дополнительно повысить конкурентоспособность российского топлива в условиях потенциальных перебоев на традиционных маршрутах.
Также важно отметить, что в условиях неопределённости возрастает роль государственных резервов и стратегических запасов энергоносителей. Россия, располагая крупными запасами нефти и газа, имеет возможность использовать этот ресурс не только для внутреннего потребления, но и для усиления своей роли в обеспечении глобальной энергетической безопасности.
В заключение можно сказать, что текущий виток напряжённости между Израилем и Ираном — не просто локальное противостояние, а испытание для всей мировой экономики. Он подчеркивает значение стабильности в ключевых регионах, важность диверсификации поставок энергоресурсов и необходимость продуманного подхода к управлению рисками. Для России — это момент, когда можно не только минимизировать потери, но и получить преимущество, если правильно расставить акценты в политике, экономике и международном сотрудничестве.
